По дороге в легенду - Страница 101

101

Я нырнул ко дну речки и поднял оттуда горсть камушков. Были среди них и плоские, как раз такие, какие я искал. Синхронное движение пальцами кисти – и два камня отправляются в полет, отскакивая за счет вращения от поверхности воды. И от каждого удара по воде расходятся круги. И, встречаясь, волны смешиваются, нет... Как же термин?.. Да. Интерферируют. А волн много, и думаю, что если бы у меня была возможность взглянуть на речку сверху, то картина бы меня заворожила... Потому что перед своей «смертью» – я, образно выражаясь, именно это и сделал. Бросил пару камней...

А сейчас я всего лишь качаюсь на волнах, которые возникли после того, как мои камушки столкнулись с жизнью... Охота сидхе – волна. Пусть их и интересует только моя голова, как последнего д’эссайна, но они и сами не знают, к чему их могут привести непомерные амбиции.

Дрейк с его заклятым бароном – волна. Да, когда-то я развивал новое направление боевых чаролетов... Давно это было... Для всех. А для меня – как вчера. И «Птица» до сих пор как новенькая... Ну почти как новенькая. Интересно, до чего дошел ее разум, если она, в отличие от браслета,– просто обязана была развиваться?

Жаль, что конструкцию полноценного Орудия Сорсовой Мощности я так и не успел доделать. Пусть. Зато возможности хорошо защищенного чаролета, рассчитанного на дальние рейды, за прошедшее время были продемонстрированы на всю катушку, и думаю, что хотя бы прототипы дальнейшего как мирного, так и военного развития этой идеи они могли сделать! Хотя... могли и не сделать... Будет возможность – выясню.

Кстати, Дрейк с его абордажной командой – это тоже волна! Цунами маленькое, не меньше. Малыш, малыш Эдгар... Ты, кажется, за это время не только вырос, но и заматерел изрядно. По крайней мере, на двух смертничках твой прикус различим. Интересно, мог ли ты, младший отпрыск бедного дворянского семейства, представить тем промозглым вечером, когда тебя познакомили с широко известным в узких кругах ученым, что через месяц список живых уже не будет содержать твоего имени? А через полтора – ты станешь полноценным и самостоятельным вампиром, кровным должником того ученого...

Думаю, что история, как мы добывали тебе стартовый капитал, достойна отдельного освещения... Как и история постройки и сборки ВБП. Да... Добрые старые времена... Хотя даже когда я все рассчитал – я бы ни за что не поверил, что под твои знамена встанет сам «зло во плоти». Риго. Легенда при человеке, вампир – при легенде... И если он сейчас предпочитает называться Риго, это его право.

Я не смогу вспомнить точно, сколько ему лет,– помню лишь, что он был одним из тех, кем пугали непослушных детей во времена моего детства. Один из величайших воинов своего времени, автор трактата «Искусство применения ножа», однажды он влюбился. К сожалению, кем была она, сейчас сказать нельзя, и вообще ныне про нее ничего не известно, за исключением разве того, что Риго влюбился в нее без памяти. И отдал себя ей с тем же старанием, с которым ранее отдавался любимому делу – войне.

Он ушел на покой, спрятавшись от мира в хорошо скрытом жилище. Пять лет он отшельничал вместе с любимой женщиной, возделывая землю и разводя скот – это не так уж и много... Но это – целая жизнь. И, как и всякая жизнь, однажды она закончилась.

Найти их дом, надежно укрытый от любого взгляда, закрытый сферами ловушек, было практически невозможно. Никакой магии – только хитрость и коварство. И в центре этих колец – рай на двоих. Маленький домик, птицы, козы и пара коров... Но однажды у Риго объявились гости.

Первый пришел еще до полудня. Он был высоким и худощавым. Он упивался звуками своего голоса и совершенно не слушал никого, кроме себя. Он звал Риго военачальником – и напоминал ему про старые победы, воинскую добычу и о кровавых битвах прошлого. Он невидящим взором смотрел на дом Риго и говорил о прелестях походной жизни. Ушел он столь же спокойно, как и пришел, не оглядываясь. На раздумья он дал неделю.

Второй пришел в самое время дневного жара. Он был невысок и тучен и чуть что принимался смеяться, и многочисленные подбородки его тряслись и подпрыгивали, как тряслось и подпрыгивало его брюхо, подобное бочонку дрянного, кислого пива, безбожно разбавленного и столь же безбожно дешевого. Он звал Риго воевать под своим началом и обещал ему почести, достойные такого воина. Он гоготал, как гусь, говоря, что хорошие, значит, деньки настали для Риго, что он воюет только с навозом. Он смеялся все время, за исключением того мига, когда взглянул на ту женщину... Но затем его смех стал лишь злораднее. На размышления был дан день.

Оба совершили одну и ту же ошибку – они говорили с Риго с позиции силы, намекая, что он не сможет защитить от них свою женщину и свой дом. В этом они были правы. Убийца – плохой защитник. И Риго, даже находясь в своем доме, не смог бы защитить свою женщину. Поэтому он убил свою любимую. Быстро и безболезненно, прежде чем она поняла, что к чему. Сжег свой дом и ушел, стирая свои следы.

Война началась без его участия. Мир, казалось, позабыл о безумном воине до того момента, как оба царства не задохнулись в пламени пожаров и в смраде чумы. Риго оказался единственным победителем в срежиссированной им бойне.

Казалось бы, как можно выиграть войну при помощи ножа? Никак – ответите вы, и будете правы. В одиночку победить армию невозможно. Но когда стороны две... Убей вестового – и отряд не получит подкрепления, и враг не сможет вовремя обнаружить неприятельский отряд. Убей офицеров перед боем – и пехота побежит, не выдержав натиска противника, не зная, кому подчиняться и что делать. Для того чтобы эти события следовали наиболее разрушительно, нужно всего лишь вовремя чередовать стороны – и не оставлять свидетелей.

101