По дороге в легенду - Страница 74

И как вспышка – ощущение воспоминания, которое пытается вынырнуть из омута моей памяти. Будто все, что сейчас происходит, уже когда-то было. Я как во сне толкнул дверь ближайшей каюты. Она послушно распахнулась передо мной и так же послушно захлопнулась, когда я зашел внутрь...

Эльфы любят говорить, что они – перворожденные. Они еще много чего о себе понарассказывать могут или там спеть, саккомпанировав себе на лютне. Значительная часть историй, конечно, будет враньем, но столь красивым, что большинство предпочитает верить. Орки вечно спорят с остроухими из-за права первородства. Да что там... Даже эттины всю жизнь, от рождения и до смерти, проводят в спорах о том, какая из двух голов старшая – правая или левая. Другое дело, что, в отличие от всех прочих споров, этот никогда не приводит к смерти самих спорщиков.

Сколько существ – столько и мнений. Конечно же о первенстве вампиров или д’эссайнов речи никогда не шло – такие хищники, как мы, никогда не появляются раньше жертвы. Но если все-таки разговаривать об истинном первенстве, то все споры излишни. На самом деле первым был маленький народец. Фэйри, фаэри, феи – уж кто как может произнести. Мне проще говорить фаэри, но это просто дело привычки.

Фаэри всегда появляются первыми и первыми же уходят. Они всегда живут своей жизнью, не вмешиваясь в жизнь простых жителей мира. Большинство из них бессмертны. Они редко делятся своими знаниями. Они – хранители юных миров. Да, многие миры уже научились обходиться без фаэри так же, как и научились жить без магии. Просто мир «вырос» из подобной жизни. Фаэри любят уходить красиво... В отличие от всех прочих, уходящих в бездну времени или в другие миры. В отличие от Древних.

Фаэри часто непостижимы для других разумов, потому что при своей вечности они трепетны, как крылья бабочки: легкое движение пальцем – и их уже нет. Фаэри прекрасны в той же мере, в какой и отвратительны. Все зависит от вашего вкуса – хотя уж если так говорить, то можно найти фаэри на любой вкус. Хотя на вкус они... Простите, отвлекся.

У фаэри своя магия, прямая работа с хаосом и мироустройством, и ею не может пользоваться никто, кроме самих фаэри или тех, в чьих жилах течет хотя бы капля их крови. Подобные люди могут соперничать с эльфами в долголетии, а в остальных своих качествах... Хотя я вновь отвлекся. Фаэри – это совершенно дикая сила. Они не подчиняются никому, обычно им наплевать на все войны, лишь бы светило солнце да птицы пели. В большинстве случаев до маленького народца никому нет дела.

Кроме некоторых богов, которые почему-то уж слишком активно стремятся выжить их со своей территории. Естественно, сами боги не сражаются с малым народцем – это было бы битвой кита и слона. Богам хватает послушников, готовых таскать всевозможные каштаны из огня ради своего кумира или же ради власти, которую дает высокое положение в жреческом культе. Грустно признавать, но даже в мое время жреческие культы были организациями, задачей которых было накопление власти, той или иной, ради своих верховных иерархов. Это факт. Но если бы все было настолько плохо и настолько просто, то никакой культ не смог бы продержаться долго, вот только...

Вот только существует такая вещь, как Истинная Вера, и благодаря ей – святые и подвижники. Называйте как хотите. Это люди, которые силой веры могут разжигать огонь в душах людей, способные сдвигать горы и разнимать армии. Конечно, Истинная Вера крайне редка – ею обладают один-два человека на десятки тысяч. И те смогут разве что разнять толпу да отогнать от себя не слишком сильного проклятого. Тех же, чья вера острее меча, никогда не бывает много. Обычно – не больше одного на миллиард. Большинство из них часто даже и не осознают своих возможностей... И слава их богам! Ненавижу религиозные войны.

Верить можно в какого-нибудь бога, верить можно в себя, верить можно во что угодно. Верить нужно. Даже слабая вера дает ощутимое преимущество. Потому что победа не очень любит приходить нежданной.

Примерно такие мысли и возникли у меня, когда я вошел в ту каюту атакованного нами чаролета. Лицом к двери сидел человек, тихо тренькающий по струнам какой-то странной лютни. Черные волосы были зализаны в какую-то нелепую прическу, а белый костюм украшала золотая вышивка, столь обильная, что было совершенно неясно, как он еще как-то гнется.

Мелодия почти завораживала... Почти. Откуда-то пришло знание, что на нас подобные шутки плохо действуют. И я уверен, что он это знал. Святой неизвестной мне веры, прилетевший на одном корабле с существами, которые могут рассыпаться от слова его в пыль. В пепел по ветру. Человек с кровью фаэри в жилах. Он сидел и ждал меня... Не безвольный, нет. Но беззащитный. И защищаться он не собирался. Я закрыл за собой дверь, и лишь тогда он обратился ко мне:

– Подожди... прошу. Ты долго будешь гадать, кто я и откуда, а если выживешь, то, может, и успеешь узнать. Запомни: вера – это самое малое из того, что у нас есть, но, веря тем, кто этого достоин, ты лишь приумножаешь ее. Не бойся ворон и не бойся зайцев. Найди утраченную память – потому что плата не была принята. Ты понял? Нет? Тогда просто... запомни! – Человек дружелюбно улыбнулся, нервно облизнув сухие губы.– А теперь, Джерайн Тень и Тень Джерайна, в обмен на свою душу я прошу легкой смерти.– Он распахнул костюм, обнажая свой живот, «украшенный» черно-алой пульсирующей опухолью.– Да, самоубийство – грех. Да, я мог себя вылечить. Да, действуй. И ни о чем не спрашивай – знать правду тебе еще рано.

Легким движением клинка я снес ему голову. На пол каюты пролилась струя рубиново-изумрудной крови, а в рукояти моего клинка загорелся третий кристалл, в компанию к двум предыдущим. Сине-голубой – с душой девочки-Танцующей. Ярко-алый – архимаг огня. Изумрудно-зеленый – святой... Потомок фаэри. Я не понял ни слова из того, что он сказал, хоть и запомнил все, от первого и до последнего звука... На что он и рассчитывал.